– Федор, а ты почему ржаной хлеб не ешь? – спросил Санька, отбирая у кузнеца одно ведро.
– Почему не ем? Ем. – Кузнец немного замешкался. – Ты не говори никому, мамо сама печет. Хороший вкусный хлеб на ржаной закваске. А тот, что пекарь делает, не могу, у меня от него голова болит. Мы его поросенку отдаем.
– Поросенок себя хорошо чувствует после этого?
– Спит много, на то он и свинья.
Набрали воды, Санька с любопытством посмотрел на толпу. Высокий, худой, как гардеробная вешалка, старик, на нем даже пальто болталось, как на вешалке, что-то вещал кучке собравшихся крестьян. Санька подошел поближе, прислушиваясь.
– …наступает эпоха мировых сов и небесных коней! – изрекал старик. – Уже скоро, скоро вы все это увидите!
Федор подошел к Саньке и потянул его за рукав.
– Узурпаторы!!! – Старик выбросил костлявую руку со скрюченными пальцами, указывая на Саньку. – Захватили символ мирового древа! Башня Олафа в замке, она наш символ! Мировое древо отделяет мир космоса от мира хаоса! Не дайте миру хаоса победить!
Вся толпа неодобрительно уставилась на Саньку, символ узурпаторов.
– Пошли отсюда, – прошептал кузнец, оттаскивая скаута подальше.
– Это что у вас такое, секта какая-то? – оглянулся на старика Санька.
– Они каждый вечер собираются, а это помощник старосты, мозги им промывает.
– Ничего себе сюрпризы, – фыркнул Санька.
«Они же бунт готовят, – думал он по дороге. – Надо сюда целый отряд присылать, вычищать эту заразу. Надо все срочно записать в журнал».
Санька рассказал остальным про старика и про нападки на «узурпаторов». Ждали неприятностей, но ночь прошла на удивление спокойно. Утром скаутов разыскал Петька, помощник мельника, посмотреть на обещанную карту. Санька как раз уточнял у кузнеца, где и как проходит река, где находится край леса и копанка с рудой. Пацан жадно рассматривал лист бумаги, нанесенные на него линии дорог, символы домов и полей.
– А вот тут еще одно поле, – ткнул он пальцем в то место, где на карте был обозначен лес.
– Нет там никакого поля, путаешь ты что-то, – попытался поправить его кузнец.
– Дядя Федя, вы же в лес далеко не ходите, вы там не были, – возразил Петька. – А мы с ребятами все вокруг облазили, только на закрытую поляну не ходили. Там точно есть поле, небольшое, вдвоем вскопать можно.
Санька поднял голову и посмотрел на Георгия, тот кивнул в ответ.
– Так, давайте сделаем следующее. Гера, ты с Петькой иди, осмотри это поле. Леха, ты пройдешь по краю пруда, потом обойдешь деревню с другой стороны, по дороге присматривайся, не будет ли за тобой кто ходить следом, по полям вернешься сюда и ждешь нас. С местными не связывайся, конфликтов избегай. А мы с Федором, как решили, посмотрим на копанку. Потом все собираемся здесь и думаем, как быть дальше.
На том и разошлись. По тропинке между полями кузнец вывел Саньку к лесу. Место, где он добывал руду, оказалось недалеко, почти сразу за полосой кустарника и первыми старыми деревьями. Невысокий, метра четыре, бугор торчал неровным пузырем посреди зарослей малины. Федор оттащил в сторону грубо сколоченный деревянный щит, прикрывавший вход в яму.
– Это чтоб не провалился никто. И от дождя прикрывает немного, – пояснил он.
Выкопав яму в рост человека, кузнец дальше вел ход вглубь бугра, где, как он сам и рассказал, камень был лучше, с большим содержанием железа. Федор спрыгнул вниз и зашел в лаз, оттуда послышались удары, инструмент он оставлял здесь же, на месте работ. Удары стихли, и кузнец вылез наверх.
– Вот, неплохая руда, меня устраивает, а для промышленного завода она бедновата.
Светло-коричневый камень совсем не походил на железную руду, знакомую Саньке по учебнику.
– А других образцов не приносили? – спросил он Федора.
– Охотники как-то зимой далеко на юг ушли, байку рассказывали, что у одного нож к земле прилип. Врут, наверное. Может, мокрый был и примерз. Больше они туда не ходили, так что летом это место не найдут.
– Я возьму этот кусок, – сказал скаут, забирая обломок. – Покажу в замке, пусть посмотрят. Надо будет поискать вокруг, вдруг еще найдем.
Закрыв вход в яму, они вышли из леса обратно на поле. Навстречу им бежал Леха:
– Санька, Санька!
Скаут подбежал к кузнецу и лейтенанту и согнулся, пытаясь отдышаться.
– Там, в доме… Мать его связанная была… Я развязал, спросил… Мужик вчерашний, на дороге, вернулся сегодня.
– Что с мамой? – заволновался кузнец.
– В порядке… – Леха распрямился, переводя дыхание. – Он в наших вещах рылся, потом побежал за деревню куда-то.
– Куда? – спросил Санька.
– Не знаю. Где Гера и Петька?
– Там дальше, по краю леса, – махнул рукой Санька. – С полкилометра будет.
– Бежим туда. – Леха припустил по полю в указанном направлении.
Далеко идти не пришлось – из полосы кустов, окружающих лес, вывалился им под ноги Георгий. Леха бросился к нему, поднимая. Санька и Федор подбежали ближе, чтобы помочь.
– Гера, как ты? Что случилось?
– Жить буду, – отозвался скаут, приходя в себя. – На затылке шишка, по башне двинули, я даже не заметил кто. Сейчас отлежусь пару минут и, считайте, в порядке.
– Петька где? – спросил кузнец.
И тут из леса раздался дикий крик подростка. Санька скинул с плеча автомат, болтавшийся до того на ремне без дела, снял с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон.
– Леха, тащи Геру в дом к Федору, потом бегом к старосте, вяжи его, всех, кто попытается помешать, вали без разбора, Аллах потом разберет, кто свои.
– Я помогу, – прохрипел Георгий, вставая на ноги.