– Это зачем тебе? – спросил кузнец.
– Мы такую пыль видели на севере. Только там был остров, холодно, зимой случилось, и морская вода кругом, – пояснил Санька. – Там споры какие-то, воды им надо немного, к теплу тянутся, к огню особенно. Но от огня высыхают и снова рассыпаются. Надо показать на Институтском острове, они должны разобраться, что это такое. А вы про эту поляну давно знаете?
– Про нее вся деревня знает, – сказал Петька. – Охотники ее нашли, они оленя гнали, так он увяз в траве, сначала решили, что болото, а потом это как начало чавкать. И схавало его.
– Почему сразу нам не сообщили? И почему это, – Санька ткнул рукой в сторону поляны, – не разрослось и весь лес не сожрало?
– Не сообщили, так как думали, староста сказал, – ответил кузнец. – А тут оно в яме сидит, в сухости. Лес влажный, поэтому туда и не лезет.
– Воды боится, значит. Ну да, на острове к морю эта пыль не тянулась. Так, Федор. Вокруг тут все вырубить, поляну оградить. Пусть на солнце поджаривается, сохнет. И запретить селянам сюда ходить, пока мы ученых не привезем. Все, пошли отсюда!
Выбрались из леса, впереди через поле показалась деревня. Кто-то бегал по улице, пытаясь укрыться от настигающего его противника.
– Гляди, скаут твой жреца гоняет, – показал вперед Федор.
– Пока дойдем, прибьет, – равнодушно произнес Санька. – Туда и дорога. Пусть к небесным коням отправляется.
– Не, он прыткий, убежит, спрячется где-нибудь, – возразил Петька.
Добрались до дома кузнеца. Санька вышел на дорогу.
– Леха, брось эту падаль, иди сюда! – позвал он скаута.
Леха, поймавший-таки полузадохшегося старика за грудки и уже занесший сжатую в кулак руку для удара, оглянулся и увидел Саньку. Бросив деда прямо на дороге, он сплюнул и, развернувшись, пошел к кузнице.
– Староста где? – спросил его Санька.
– Сбежал. Как стрельбу услышал, так и рванул, даже книжки успел прихватить и бабу свою, эту метлу страшенную. Этот пытался помешать мне дом обыскивать. Будем догонять?
– Нет, – отказался Санька. – По лесу за ним бегать нет смысла, сам к людям потом выйдет, разошлем ориентировку, безопасники его поймают. И мне кажется, не он тут главным был.
– А если он обратно к финнам уйдет?
– Лишь бы у нас не задержался, а там пусть хоть коммунизм, хоть демократию строит, финнов мало, им уже ничего не поможет. Вымрут, как мамонты. Как там Гера?
– Плохо, я его к кузнецу в дом затащил. Ему отлежаться надо, наверное, сотрясение.
– Вернемся в крепость, отправим сюда врача, – решил Санька. – Давай сгоняй народ на площадь, к колодцу, сейчас будем строить всех.
– Это можно, это я бегом, – кивнул Леха и помчался колотить по воротам, вытаскивая селян из теплых и уютных домов пинками и матюгами.
Санька вернулся в дом кузнеца. Мать Федора хлопотала около Георгия, лежавшего в кровати. Тут же рядом суетился Петька. Сам кузнец сидел за столом, отпаиваясь иван-чаем.
– Федор, Петька, пошли на собрание! Вы сами справитесь? – спросил Санька у женщины.
– Справлюсь, идите.
Леха уже выгнал на улицу почти всех деревенских, загоняя их на площадь. Санька вышел к колодцу.
– Внимание все! Тихо там! Слушать меня! – начал Санька. – В связи с безвременной кончиной одного гада и побегом старосты ваша деревня осталась без руководства. Как лейтенант скаутов я являюсь представителем властей. Назначаю временным старостой Федора! Потом из крепости приедет майор, проведет выборы…
– Да пусть Федор будет! – крикнул кто-то из толпы. – Он мужик справный, голова на месте, кулаки что надо.
– Решено, – подтвердил Санька. – Дальше! Всю муку с мельницы, слышите, всю! Перевести на корм скоту! Весь хлеб, который еще остался, тоже скормить скоту! Все зерно перед помолом перебрать, спорынью вытащить и сжечь. Главным по мельнице назначается Петька!
– Меловат он для начальства, – прозвучал из толпы чей-то ехидный голос.
– Работать на мельнице вы будете сами, – отрезал Санька. – Петька будет следить за состоянием зерна и качеством муки. Мы через пару дней вернемся, проверим. С лесопилкой сами разберетесь. Дальше! Зараженное поле в лесу сжечь! Тихо, я сказал! Вокруг ведьминой поляны лес вырубить, весь сухостой, поляну огородить! Федор скажет, кому этим заняться.
– Со жрецом что делать? – спросили из толпы.
– Заприте куда-нибудь на пару дней, хлебом не кормить, пусть иван-чай пьет. Если после этого ему мировые совы не перестанут мерещиться, сдать в крепость, там с ним разберутся. На этом все, пошли работать!
Санька обернулся к Федору, наблюдавшему, как расходится народ:
– Справишься?
– Придется, – пробасил кузнец.
– Давай, держись. Если надо, из крепости пришлем пару человек в помощь на первое время.
– Да не надо, народ у нас смирный, все наладится.
– Хорошо, тогда нам пора. – Санька протянул руку на прощанье. – Мы вернемся через несколько дней, Георгия забрать. И майор, скорее всего, пришлет следователя, выяснить, что тут у вас творилось.
– Пусть приходит, – ответил Федор, пожимая протянутую руку.
Собрание уже разошлось, на площади остались только Леха и Петька.
– Леха, пора возвращаться, Петька, проводи нас до мельницы, – распорядился Санька.
Народ уже рассосался по дворам, но на улице появились открытые ворота. Не то побег старосты и назначение нового подействовали на людей или просто бояться стали меньше, но во дворах слышались веселые голоса, чего раньше не замечалось. Скауты набрали на мельнице небольшой мешочек зараженного зерна и вышли за околицу, направляясь на север.